Четвёртая история про аспирантов
Автор: Nitka
Бета: Jimmlie
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: м/м
Жанры: Юмор, Стёб
Статус: закончен
Цикл: Три сапога, и все левые.
«Неформальная мода»Перемена. Кабинет истории.
- Федь, а, Федь, - Никита нахально уселся на учительский стул, закидывая ноги в джинсах-дудочках и гриндерсах по колено на стол.
Причём умудрился опустить как раз в небольшой промежуток, незанятый тетрадями и книгами. Одна стопка доставала до потолка и подозрительно пошатывалась, заставляя биолога время от времени нервно дёргать носком.
Сам Листник на данный момент доставал «экипировку» индейца.
- М-м-м?
- Ты чего, библиотеку ограбил?
- Не-а.
- Тогда как? Ни в одной у нас больше пяти не дают. Ты ограбил две библиотеки?
- Нет, я просто очень хорошо попросил.
Парень повернулся, и на его губах появилась умилительная улыбочка от уха до уха.
- Манипулятор, - хмыкнул Никита, снова нервно покосившись на стопку. – Я вот хотел тебя попросить. Не одолжишь мне свой парик? Тот, который с длинными черными волосами.
- Тебе зачем? – историк в сомнениях повертел тюбик зелёной краски, решая – навести грим сейчас или потом?
- Фе-е-едь, - елейно протянул Маятников, - ты никогда не думал переодеться в Шрека?
- Это ещё к чему? – не понял тот.
- Ну как, будешь и людоедом, и принцессой, и котом одновременно. Эти твои жалостливые глазки и длинные лохмы. А какая кровожадная ухмылка иногда появляется на твоих губах – просто жуть. Вот как сейчас. Хочешь, я тебя даже на кастинг фильма ужасов запишу? Денег заработае-е-ешь. Только зелени на коже не хватает… - прерывая тараторящий приторно-сладкий голосок, Фёдор быстро отложил вещи и двинулся на насмешника.
Взгляд из добродушно-непонимающего превратился в откровенно-мстительный, как бывало только тогда когда задевали за живое, и он с размаха двинул по столу, очевидно, не предполагая масштаба потерь. А вот Маятников предполагал.
Сначала у него мелькнула шальная мысль - наклонить стол так, чтобы стопка упала именно на коллегу, но, вспомнив, что простая книга может не только оставить внушительную шишку, но и распороть кожу, передумал. Он быстро сориентировался, опрокидывая стол без потерь, а вдобавок ещё и потянул Листника к себе за руку – может, ушиб будет, но не такой, как от горы учебников.
- Спасибо, - кряхтя, попытался подняться длинноволосый, и тут входная дверь открылась.
На пороге памятников самому себе застыл Корыжев. Немая сцена. Зритель в шоке.
Со стороны это действительно выглядело либо как попытка изнасилования, либо как тайфун, либо садо-мазо. Особенно в свете недавних событий.
Наиболее беззащитно и хрупко выглядел Листник, на тонком запястье которого виднелся будущий синяк.
Физрук тут же побледнел, чуть не свалился в обморок и пробормотал.
- Я ничего не видел. Это глюки. Это точно глюки, - и ещё тише. – Я мужик. Я же мужик? Да, я мужик.
Дверь с тихим скрипом захлопнулась, а Никита хитро посмотрел на морщащегося от боли историка, и секунду они померялись взглядами.
- Я только актив и по девочкам, - наконец сказал тот, а химик, на его удивление, хитро ухмыльнулся:
- Знаю, наслышан, - и тут же сменил тему, не зацикливаясь на том, что с «по девочкам» пассивом и не получится. – Так что, парик даёшь?
- Зачем? – Фёдор со вздохом встал и поглядел на погром, с досадой признав, что прибираться всё-таки придётся сегодня, а выдать разбросанные книги за бамбуковые джунгли не получится.
- У меня на втором и третьем уроке окно, так что мы с 11-Б идём на экскурсию, - энтузиазма в словах хоть отбавляй.
Хотя и отбавить неплохо бы, мало ли что этот активист учудит.
- Зимой? В январе? При температуре «-35»? – на смену досаде пришел скептицизм.
После данного инцидента историк явно был не в духе.
- Ага, мы пойдём снежного человека искать.
- Где? В Сибири?
- Не-а, туда ехать далеко. А вот недалеко есть пещера…
- Это случайно не грузовик снегом завалило?
- Не знаю, - Маятников легкомысленно пожал плечами. - Но главное не это. Мне нужен парик.
- Зачем? – третий раз подряд.
- Помнишь ту девку с длинными волосами из «Звонка»?
- А она-то при чём? – Листник недоуменно посмотрел на коллегу. – По-моему, твой… - он запнулся, не зная, как правильнее определить название очередной причёски, - радужный… ирокез-хвостик и в «Звонке» не увидишь.
- Не, ты не понял, - аспирант махнул рукой, удобнее устраивая ноги на уже перевернутом столе. На длинноволосого смотрели невинные, как у младенца, серо-буро-покарябанного цвета глаза. – Я надену парик и женюсь на снежном человеке. Хочешь, потом приведу тебе его в качестве экспоната.
Фёдор задумался: получить такое в собственное распоряжение хоть на несколько часов – невероятная удача. А то, что снежных людей в природе не существует, вряд ли остановит Никиту Андреевича.
- Хорошо, только чтобы вернул в целости и сохранности, - из сумки был извлечен вышеупомянутый парик с длиннющими патлами.
- Класс, спасибо, - парень прижал в себе полученную вещь и шмыгнул в коридор, на прощание крикнув: – Правда, у 11-Б на втором-третьем уроке история, но ты же нас прикроешь?
С удовольствием прислушавшись к заковыристому мату, о существовании которого в лексиконе Листника многие и не подозревали, пакостно ухмыльнулся. Mission Complete. К тому же «целость и сохранность»… они ведь бывают разные.
А историк ни разу не подумал об абсурдности ситуации.
Несколько минут спустя. Кабинет химии/биологии.
- Итак, дети, одевайтесь потеплее. Сегодня нам предстоит поход в парикмахерскую, где из этого, - он указал на спутанные лохмы парика, - сделают нормальную причёску.
- А кто его наденет? У вас же ирокез, - спросила Аня, с любопытством разглядывая проделанную работу: после такого качественного взлохмачивания даже она со своими длинными кудрями не решилась бы прикоснуться к подобному расчёской.
- Играем по принципу «Чикин-пикин – пальчик выкинь», - назвал тот, наверное, свою любимую считалку. – Я тоже с вами, если что, даже голову помою.
В итоге, надевать пришлось самому невезучему – Гаврику.
- Ну, не расстраивайся, - попыталась подбодрить его Лисица. – Подумаешь, с лохмами походишь, всё равно под курткой не видно.
- Во-первых, - хмуро отозвался одноклассник, - это барахло ниже куртки, а во-вторых, в одном из таких салонов лучшая подруга матери работает.
- А ты их удавкой вокруг шеи оберни, - с усмешкой посоветовал Никита.
- Ага, или как шарфик, - добавила одна из одноклассниц.
Он-то обмотал, но… но, как назло, они попались на глаза множеству знакомых матери, не говоря уже об той самой лучшей подруге, видимо, так и не узнавшей Соловьёва. А ведь они пришли именно в тот салон.
Хотя даже не пришли, а припёрлись якобы на коллективную стрижку. Хозяйка пробовала выгнать, но после двух забастовок поняла, что зря, и смирилась, оставляя других справляться с пришедшим длинноволосым парнем. Те, наверное, подумали, что до этого парнишка жил либо в Сибири, либо в Челябинске, поэтому осторожно-осторожно спросили:
- Как вас подстричь, молодой человек?
- Как человека, – буркнул Гаврик.
- Сделайте ему косички, - отозвался со своего места Маятников.
- А Вы ему кто будете? – неприязненно спросила парикмахерша.
- Я его отец, - гордо ответил аспирант, и сидящие подавились хохотом. Немного подумав, Никита ещё и добавил. – Второй, - сдерживать ржач было практически невозможно. – А что, - так, чтобы слышали только ученики, наигранно возмутился парень. - Это как в стишке: «Школа – наш родимый дом», то, что лучше быть бомжом, пропустим. Учительница – вторая мать, значит, я – второй отец, - и гордо выпятил костлявую грудь в тонкой куртке. – Если что, - добавил «радужный» громче, - вы не скупитесь, делайте косичек побольше, я заплачу.
Следующие несколько часов весь 11-Б с упоением наблюдал, как уморительно Гаврик пытается вести себя примерно: не выматериться, не выдать себя, не испепелять учителя взглядом, пока тот преувеличено чопорно рассказывает о правилах поведения в подобных заведениях и о том, какое отношение имеет биология к их «туристическому походу по экзотическим достопримечательностям». Причём экзотическими они были именно для определённых личностей, в число которых входил и данный подопытный.
- Хоть раз в люди выйдет, - счастливо вздохнул Никита Андреевич, играя любящего отца.
После такого даже хозяйка прониклась умилением: «Вот, сын из Челябинска приехал, а один из пап его сразу в парикмахерскую – бороду подстричь, зарос весь, как Робинзон Крузо, только Пятницы не хватает».
В общем, на четвёртый урок 11-Б пришёл всем составом, усталые, но довольные. Как оказалось, косички Гаврику очень даже идут, и Маятников даже предложил ему сходить в солярий, если такой в данном городе имеется, и загореть, чтобы больше походить на латино. И то, что на улице зима, не играет никакой роли.
Мамина подруга так и не узнала Соловьева. Впрочем, к тщательно скрываемому ужасу парнишки, она, может, и узнала, просто решила смолчать до поры до времени, отца-то у него не было, бросил ещё лет в семь.
А после уроков Никита как раз подумывал, как бы так достать для Фёдора подопытного и не подставиться с париком. Жертвой уже был выбран вышеупомянутый недолатино, весь день незнающий, куда деть треклятые лохмы и деться самому от весёлых подтруниваний одноклассников. Но Гаврик был предназначен для святой цели – именно он должен был доложить историку, что сделали с его любимой вещью, а вот насчёт снежного человека…
И тут, как по заказу, под классными окнами появился Корыжев. Он шел, еле шевеля ногами, при этом с совершенно невменяемым видом: то ли травкой своей любимой обкурился, то ли напился, как мартовский кот валерьянки. Ещё бы, тут такое потрясение после недавнего инцидента, а если мужик ещё и «МужиГ», при этом не имеющий возможности начистить наглую морду нахала, посмевшего опорочить честь и гордость славной Российской Федерации, это вообще катастрофа.
Таким образом ничего не подозревающая жертва ползла себе, ползла по кочкам, сопровождаемая хитрой ухмылочкой биолога. Хочет Листник снежного человека, будет ему снежный мужиГ, разницы-то. А свои обещания Маятник выполняет всегда… ну, или, по крайней мере, пока есть настроение.
Миник четвёртый с половиной: «Снежный человеГ с доставкой. Распишитесь, пожалуйста»Миник четвёртый с половиной: «Снежный человеГ с доставкой. Распишитесь, пожалуйста»
Итак, шел себе Корыжев, шел, напевая под нос песенку из репертуара Высоцкого, а к нему сзади подкрадывался Маятников, даже забыв застегнуть молнию на тонкой куртке.
Подойдя на достаточно близкое расстояние, Никита Андреевич голыми руками слепил небольшой снежок и с силой метко запустил его в голову коллеги. Ну, как «метко», Корыжев то ли по чистой случайности, то ли благодаря интуиции именно в этот момент как-то нетрезво пошатнулся, и самодельное оружие незамечено улетело в далёкие края.
Досадно фыркнув, биолог слепил ещё один и на этот раз попал стопроцентно. Блондин снова неловко пошатнулся и, если бы его не подхватил второй учитель, грохнулся бы на снег. Маятников же еле сдержался от того, чтобы шарахнуться подальше - от Виктора Викторовича за милю несло перегаром.
Но, когда он переборол себя, ему всё-таки удалось затянуть горе-алкоголика обратно, как разведчик, зорко оглядывая коридоры.
Уже возле своего кабинета биолог набрал номер Листника (откуда только взял?) и деловым тоном поинтересовался:
- Ты у себя?
- Да, - хмуро ответили ему, - где я ещё могу быть.
- Тогда оставайся там же, я через полчаса приду.
- Хорошо.
Тем временем в кабинете истории.
Гаврик, которого оставили после уроков, ещё никогда не видел учителя таким раздраженным. Они расплетали где-то сороковую косичку в полном молчании. Единственный раз, когда Федор Сергеевич подал голос, так это по телефону.
- Ваш знакомый? – осторожно поинтересовался Соловьёв.
Тот мрачно хмыкнул:
- Лучше уж, чтобы незнакомый.
Тогда ученик решил проверить свои догадки:
- Это Никита Андреевич?
А вместо ответа на голову последнего свалился витиеватый трёхэтажный мат.
Глаза одиннадцатиклассника в восхищении округлились, и он против воли потянулся к сумке за ручкой и тетрадью. Первой попалась тетрадь по русскому, и он начал записывать наиболее понравившиеся выражения.
Только не учёл Гаврик две вещи:
Первое – ругаться без повторений при желании Листник мог очень долго.
Второе - мама Соловьёва особенно любила проверять тетрадь по русскому языку.
Спустя тридцать пять минут.
В класс громко постучались и, не дожидаясь ответа, тут же открыли дверь. Учитель и ученик подняли головы, отрываясь от своего занятия, а Маятников с улыбкой чеширского кота втолкнул в класс Нечто.
И именно «Нечто», так как по-другому назвать мычащее еле волочащее ноги существо было трудно.
Лицо «нечта» закрывала японская маска лиса, явно спёртая из кабинета английского. Сверху накинут чем-то похожий на мантию из Гарри Поттера балахон, на котором с помощью быстро засыхающего суперклея были в хаотичном порядке присобачены перья.
- Это кто? – ошарашено спросил Фёдор Сергеевич.
- Снежный человеГ. Доставка на дом, - довольно почти пропел химик.
В глазах второго преподавателя загорелся шальной фанатичный огонёк. Про парик было тут же забыто, но, подойдя, тот подозрительно принюхался:
- А почему от него так прёт мятой и ромашками?
Такой запах он слышал в школьных туалетах – одна техничка жуть как не могла терпеть подобную вонь и всегда носила с собой освежитель для воздуха.
- Кхм… - тот немного замялся, неопределённо помахав в воздухе рукой. Но тут же нашелся. – Я учил его, как нужно правильно ходить в туалет, как раз поэтому мы и задержались.
- Ясно, - соглашаясь, покивал Листник, и Никита засобирался:
- Всё, мы в расчёте. Своё обещание я выполнил, так что пойду домой.
- Ок, - историк махнул рукой, взглядом провожая аспиранта.
Снежный человек тем временем протестующее заворчал, шатаясь. Чтобы такой ценный экземпляр не испортился, Фёдор осторожно прислонил его к стене, для надёжности придавив партой с другой стороны.
- Федор Сергеевич, - неуверенно позвал учителя Гаврик.
- М-м-м? - откликнулся тот, с интересом разглядывая подопытного.
По внешним данным тот вполне был схож с мифическим персонажем. Оставалось только догадываться, сколько чучел уток пришлось ощипать неформалу-экспериментатору. Вроде бы у него в кабинете водилось парочка.
- Это случайно не наш…
- Физрук, - даже с каким-то удовлетворением закончил Листник. – Что совершенно не мешает ему быть Снежным человеком. Ну, знаешь, мутация там, путешествие в Чернобыль…
- Ясно, - глубокомысленно покивал тот, продолжая расплетать косички.
В такие дела лучше не лезть.
И записной исследователь вместе с его жертвой остались один на один.
Жертва была немного не в себе. Она что-то мычала и неловко дёргалась, путаясь в ногах. Рук, кстати, типа не было, вместо них одни рукава – зашитые и безвольно опущенные вниз.
Интересно, а он будет реагировать на команды «Фас» или «Апорт»?..
Спустя ещё полчаса.
- Фёдор Сергеевич? – неуверенно проблеял Гаврик. - Может, отпустите его?
Школьник уже почти расплёл все и с жалостью наблюдал, как историк в который раз безуспешно пытается заставить «Снежного человека» гавкнуть.
Жертва радостно закивала.
Листник, азарт которого уже начинал испаряться, тяжко вздохнул, но согласился. Он развязал маску лиса и прыснул от смеха, глядя на физрука.
Глаза того были завязаны, а в рот затолкан кляп. Мало того, лицо покрыто чем-то белым, в чём Фёдор признал муку.
Расстёгивание балахона показало, что Виктора ещё и спеленали в смирительную рубашку, завязав длинные рукава узлом на спине, а ноги такой же лентой связаны в коленях, позволяя делать только маленькие шажочки. Причём, как подозревал историк, это было сделано не столько для безопасности «изготовителя», сколько для правдоподобности грима.
Осторожно освободив мужчину от всего, кроме смирительной рубашки, преподаватель отскочил в сторону, опасливо прикрываясь тяжелой энциклопедией: сейчас физрук явно протрезвел и был как черт злым.
- Маятников! – прорычал он, кинув на ученика и другого учителя убийственный взгляд. – Найду суку - шею сверну!
И вот так, с завязанными руками, выскочил из класса – скорей всего, искать вышеупомянутого Маятникова. Тот дураком не был и наверняка успел убежать.
А Соловьев подавил в себе желание противно захихикать – столкновение этих двух аспирантов почему-то напомнило ему мультик «Ну, погоди!», только в гоблинском варианте.
И Волк в последнее время что-то прокалывался по-крупному.
Хотя, и детский сад это какой-то.
Впрочем, сегодня несладко придётся и самому Гаврику – этим вечером его мама узнает сто-о-о-олько новых слов…